– Даже самому искусному магу нужно кое-какоеоборудование помимо своего мастерства, – ответил Фауст. – Мне нехватило одного-единственного компонента, чтобы составить волшебную смесь! Еслибы у меня был кусочек… Впрочем, та икона, которую вы держите в руках, вполнеподойдет!

Энрико Дандоло гневно нахмурил брови:

– Вы собираетесь проделывать свои фокусы с чудотворнойиконой Св. Василия?

– Я собираюсь заклинать духов с ее помощью. Для чего жееще предназначены чудотворные иконы?

– Единственное предназначение чудотворной иконы Св.Василия – хранить город Константинополь, – сухо ответил Дандоло.

– О да, конечно, – саркастически заметилФауст. – Только ее святое покровительство этому городу отнюдь не играетвам на руку, не правда ли?

– Это уже не ваше дело, – отрезал Дандоло.

– Возможно, в этом вы правы, – сказалФауст. – Все равно, выпустите нас отсюда. Мы никому не причинили зла, и мыне принадлежим к числу ваших врагов.

– Кажется, совсем недавно вы заявляли, что всовершенстве владеете искусством магии, и даже предлагали мне своиуслуги, – сухо произнес Дандоло. – Посмотрим, кем вы окажетесь насамом деле. Я еще вернусь.

С этими словами он резко повернулся кругом и ушел,сопровождаемый двумя солдатами. Дверь со стуком захлопнулась, и пленникиуслышали, как ключ, скрипя, поворачивается в замке.

– С этими тупоумными упрямыми венецианцами простоневозможно разговаривать! – пробормотал Фауст.

– О, Господи, что же нам теперь делать? – жалобнопростонала Маргарита.

Она была готова расплакаться от страха и чувствабезысходности. Фауст чувствовал себя не лучше, хотя совсем по иной причине: онбыл вне себя от злости на такой глупый поворот судьбы, на свое унижение, навесь мир, столь плохо продуманный Творцом. Благодаря всему этому искуснейшиймаг должен сидеть в сырой темной подземной камере, и каждый солдат, вчерашнийсмерд, волен насмехаться над ним. Оскорбленная гордость оказалась сильнеестраха смерти. Скрипя зубами, ученый доктор метался взад и вперед по камере. Вуме его возникали десятки планов побега, но – увы! – пока среди них небыло ни одного реального. Какую непростительную оплошность он совершил,отправившись в погоню за Мефистофелем без полного набора магическихпринадлежностей! Фауст вспомнил, как он путешествовал по Европе. Его объемистаясумка с порошками, жидкостями и мазями всегда была при нем. Неужелиуниверситетская должность профессора и размеренная спокойная жизнь так сильнопритупили его живой и острый ум, сделав из него самодовольного глупца, какихполным-полно во всех европейских городах?.. Ученый доктор оборвал себя, решив,что сейчас не время предаваться воспоминаниям.

Он опять наклонился над своей пентаграммой – без особойнадежды на успех, просто для того, чтобы чем-нибудь заняться.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что линиипентаграммы светятся в темноте! Свет разгорался постепенно, как и в прошлыйраз; но вот розовое зарево изменило свой цвет, став сначала багрово-красным,затем оранжевым – верный признак того, что скоро здесь появится дух изПреисподней.

Когда, наконец, из самого центра пентаграммы взметнулисьязыки пламени и огненный смерч закружился, превращаясь в призрачную фигуру, скаждой секундой обретающую все более отчетливые формы, Фауст воздел руки и торжественновоззвал:

– О, дух! Я вызвал тебя из мрачных подземных глубин…

– Нет, это не вы меня вызвали, – произнестаинственный пришелец, принявший наконец образ низенького рыжего демона слисьей физиономией, чью голову венчали короткие козлиные рожки. Плотнооблегающий костюм из тюленьей кожи обрисовывал его складную фигуру.

– Как это – не я?.. – спросил озадаченный Фауст.

– Я явился сюда по своей собственной воле. Меня зовутАззи. Я демон.

– Рад вас видеть, – отвесил легкий поклонФауст. – Я Иоганн Фауст. А это моя подруга Маргарита.

– Я знаю, кто вы, – сказал Аззи, – и дажеболее того. Мне известны все ваши приключения, и, разумеется, я не упускал извиду Мефистофеля и того молодого парня, который выдает себя за Фауста.

– Тогда вы не можете не знать, что он – лжец исамозванец! – воскликнул ученый доктор. – Настоящий Фауст – это я!

– Конечно. Фауст – это вы.

– И что же?

– Я предпринял некоторые шаги, чтобы оценитьсложившуюся ситуацию. И вот, как видите, явился, чтобы сделать вам однопредложение…

Из груди Фауста вырвался восторженный вопль:

– О-о! Наконец-то!.. Признание! Возмездие!.. Вечноенаслаждение!.. Клянусь пиром двенадцати богов…

– Не торопитесь, – остудил его Аззи. – Не всесразу. Вы еще не выслушали мою речь до конца.

– Ну, так говорите же скорее!

– О, нет, только не здесь. Подземная тюрьма франков –неподходящее место для подобных переговоров.

– И что же теперь делать?

– Есть у меня на примете одна горная вершина, –сказал Аззи. – Это высочайший пик Кавказа. Она находится совсем рядом стой горой, на которой легендарный Ной высадился из своего ковчега, когдасхлынули воды Всемирного Потопа. Там я смогу изложить вам свое предложение, ненарушая общепринятых традиций, со всеми необходимыми формальностями.

– Тогда – скорее к этой горной вершине!

– Эй! А как же я?.. – забеспокоилась Маргарита.

– А как же она? – спросил Фауст.

– Она не может отправиться с нами, – покачалголовой Аззи. – Мы должны переговорить с глазу на глаз. Мое предложениекасается только вас одного, а не какой-то уличной девки…

– Нахал! – истерически взвизгнулаМаргарита. – Я путешествую вместе с ним! Я даже помогала ему в колдовстве!Он сам взял меня с собой! Это из-за него я попала в эту тюрьму! Иоганн, неужелиты бросишь меня? – голос ее зазвенел, на глазах показались слезы. –Неужели ты оставишь меня здесь одну?

Фауст отвернулся от нее и тихо сказал Аззи:

– Она мелет чепуху. Не обращайте на нее внимания. Яготов следовать за вами. Только…

– Даю вам слово чести, – успокоил его Аззи, –что с ней не случится ничего дурного.

– Вы уверены в этом?